ВЛАДИМИР ЗАЯЦ. ГОРОД, КОТОРОГО НЕ БЫЛО.
Город, которого не было
Кто что ни говори, а подобные происшествия бывают на свете,- редко, но бывают.
Очевидно, на свете нет ничего, что не могло бы случиться.
То, что вы сейчас прочитаете, по существу своему записки очевидца. В
них упоминаются эпизоды, свидетелем которых был автор, и описываются лица,
которых автор достаточно хорошо знает. Если чей-то рассказ представлялся
мне сомнительным, то тщательнейшим образом сопоставлялись свидетельства
различных людей и таким образом выяснялась истина.
Врач Сульфомидизинова была единственным очевидцем последних дней и
минут существования города. Но я смело вставляю в повествование
рассказанное ею, так как доверяю ей всецело.
Парикмахер Миша Ваксман также знает немало, но его россказням я не
доверяю вообще. Этот лжец относится к категории людей, которые врут
вдохновенно и бескорыстно. День прожитый без удачного розыгрыша, день в
котором не удалось "красиво" соврать, они не заносят в общий жизненный
стаж.
Другие люди пытались рассказать обо всем как можно точнее и если и
заблуждались, то чистосердечно.
На этот летописный труд подвиг меня Максим Родионович Лин - бывший
директор средней школы ь 2 города Глуховичи.
- Напиши, - неоднократно и настойчиво говорил он мне. - Ведь у тебя
больше, чем у кого-либо, информации о происшедшем. Кому как не врачу
рассказывают люди о всех тревожащих их событиях? А у тебя, я знаю, бывало
до сорока и более пациентов в день. По их рассказам ты можешь восстановить
ход событий до мельчайших подробностей.
И я в конце концов поддался на его уговоры. Результат этого - труд,
лежащий перед вами.
Хочу напомнить основной принцип этого сочинения: правда, только
правда, ничего, кроме правды.
Никто не видел, как приземлился Пришелец. Только старый Михалка,
потрясая сухими кулачками, запальчиво доказывал, что он-де был единственным
очевидцем этого события. Ему особо никто не возражал - просто не хотели
связываться. Может, он первый увидел, но скорее всего нет. Все были твердо
уверены, что этот старый враль может насочинять "семь верст до небес, и все
лесом". Однажды он исступленно доказывал, что самолично видел в 1054 году
вспышку сверхновой звезды. Ту самую, которая описана в древних китайских
хрониках. Вот именно отсюда, находясь на этой самой улице, стоя на этом
самом месте.
Над ним посмеялись. Все в городке от мала до велика знали год его
основания - 1154-й, а потому не мог старый брехун наблюдать космическую
катастрофу, стоя на улице, которая и построена-то еще не была.
Михалка в ярости порвал на груди рубаху и обозвал всех безмозглыми
баранами и придурками жизни. Потом он, вдохновившись, понес такое, что
женщины поспешили увести детей, а мужчины краснели, покряхтывали и
говорили, то ли удивляясь, то ли возмущаясь:
- Вот дает! Ну и дает!
После каждой порции ругани он добавлял:
- А вот так ругались в Древней Греции... А вот так в Вавилоне...
Сам факт необыкновенного долголетия старичка никого особенно не
удивлял и принимался без особых возражений. К чудесам в городке привыкли.
Ведь взаправду самые древние деды помнили Михалку уже старым.
Еще в дни их юности старый кладбищенский сторож Михалка был таким,
каким он был сейчас: юрким, подвижным, часто-густо пьяным старикашкой,
поросшим клочковатой бороденкой.
А местечко Глуховичи и взаправду было довольно древним. Предметом
особой гордости местных жителей было то, что городок их упоминался в
Ипатьевской летописи.
Многие из них могли цитировать по памяти: "Князь Юрий Беспрозванный,
дабы где обосноваться ему было при выезде на ловы, повелел три избы
срубить. А супротив татей и другого разбойного люду к избам охрану
приставил".
Так по летописи возникло местечко Глуховичи.
Между тем у автора есть основание думать, что Михалка не врал ни в
том, ни в другом случае.
Рано утром в первую пятницу июня месяца Михалка, как всегда, проснулся
с привычно тяжелой головой. Как был нечесан и неумыт, он выволокся за дверь
по нужде и вдруг замер в неудобной позе, прислушиваясь к незнакомому звуку.
Громкий треск вперемежку с могучим кудахтаньем невообразимо гигантской
курицы доносился до слуха изумленного сторожа. Звук шел сверху. Михаил
поднял голову и увидел, как пробив белесую тучу и взблеснув под косыми
лучами восходящего солнца, к земле мчался странный летательный аппарат. Был
он похож на гигантскую детскую юлу, только не ярко окрашенную, а
серебристо-серую.
Аппарат вошел в колеблющиеся струи тумана, хрустнул опорами, будто
сломался сухой сук, и замер.
Михалка прекрасно видел всю эту картину, ведь космический корабль
приземлился неподалеку от совхозного яблоневого сада, почти рядом с
кладбищенской оградой.
Рука сторожа привычно метнулась ко лбу для свершения крестного
знамения, но тут же опустилась, потому что опытный старичок сразу уразумел,
что перед ним самый что ни на есть обычный космический корабль.
Надо было срочно встречать гостей. Михалка заторопился, как мог. Он
заковылял в чуланчик в надежде найти там транспарант "Добро пожаловать",
который он когда-то по пьяной лавочке содрал с Дома культуры и повесил на
ворота кладбища. Чистота и благородство его помыслов не были по достоинству
оценены руководством.
Председатель горсовета Иванов Никодим Осипович, узнав об
экспроприаторской акции сторожа, осерчал и приказал транспарант снять.
Сильно обидевшись на начальство, Михалка транспарант все же снял, но
Дому культуры его не отдал, а положил в чуланчик, где он валялся и теперь
под кучей всякого хлама.
Смахивая с лица паутину и ежесекундно икая, сторож вылез через дырку в
заборе за пределы кладбища. Там он стал невдалеке от аппарата, развернул
транспарант и, держа его перед собой, как американский безработный на
демонстрации, приготовился ждать.
"Лишь бы не паук, - озабоченно думал Михалка, снимая с лица остатки
паутины и цепенел, представляя двухметрового лохматоногого монстра. - Если
на человека похож - порядок. Человек с человеком завсегда договорится.
Хотя, снова же, смотря об чем".
Так уговаривал себя старый Михалка, пытаясь поднять в себе силу духа.
Страхи сторожа были напрасны. Пришелец не был монстром.
Он появился во внезапно возникшем отверстии в верхней части "юлы", и
сторож облегченно вздохнул.
Михалка рассказывал после:
- Я, честно говоря, побаивался вначале. Какой он? А вдруг сразу
бросится и грызть начнет? Однако нет. Оказался он обычным таким мужичком.
Лоб здоров, хоть орехи коли. А хлеборезка маловата. Прямо скажем: хлипкая
хлеборезка. Для жратвы непригодная. Только для питья и шаманья кашки.
Пришелец был бледным, тонким в кости, изысканно грациозным в
движениях. Вначале Михалке показалось, что Пришелец роста высокого, но
потом, подойдя поближе, убедился, что рост у него самый обыкновенный,
средний. А высоким он кажется из-за своей непомерной худобы.
- Здравствуйте,- звенящим голоском обратился Пришелец к Михалке.- Вы
не могли бы мне помочь? Мне необходимо повидать ваше начальство. У меня
вынужденная посадка.
Михалка опешил и несколько огорчился бестолковости инопланетного
существа. Разве так, разве такими словами начинают встречу с представителем
иной цивилизации?!
Он вытянул руку ладонью вперед, как бы останавливая Пришельца, и
сказал с укоризной:
- Погоди. Не спеши поперед батька в пекло. Значит, так. Прежде всего:
"Добро пожаловать!" - Сторож пальцем потыкал в надпись.- Разрешите мне от
моего имени, а также от имени,- он замешкался и сделал широкий жест, будто
охватывая все свои безрадостные владения,- словом, милости просим на Землю.
- Благодарю,- вежливо ответствовал Пришелец и, поняв что без ритуала
не обойтись, протараторил, словно прозвенели серебряные бубенцы:- Благодарю
вас от своего имени, без поручения. Но скажите, как пройти к вашему
руководству?
Прилив энтузиазма у Михалки неожиданно схлынул. Он снова почувствовал,
как с тяжелой тупой силой давит на подреберье печень и как в мучительных
судорогах извивается желудок. Краски окружающего мира поблекли, будто
кто-то убавил яркости в цветном телевизоре. Все стало безразличным старику:
и сверкающие бриллианты росы на серебряном плетении паутины, и изумрудная
зелень травы, и лазурная голубизна цветов петрова батога, теряющих
насыщенность тона в лучах восходящего солнца.
- Никодим Осипович Иванов у нас начальник, ну его в баню. Председатель
горсовета он. По Хорогодской улице прямо пойдешь - вон она,- по левую руку
горсовет будет.- Старик говорил все тише, потом перешел на бормотание и
вовсе умолк.
Главная и основная особенность городка таилась в том, что в
описываемые мною времена творились в местечке вещи маловероятные и
случались в изобилии дела необычайные. Местные жители, привыкнув к
разнообразным диковинам, перестали им удивляться, ибо человек привыкает ко
всему, даже к чуду.
2
Пришелец отворил дверь и вошел в длинный застекленный по одну сторону
коридор, заполненный густыми клубами дыма, в которых то и дело вспыхивали
сигаретные огоньки. Нервные мужчины прохаживались по коридору, настороженно
и враждебно поглядывая друг на друга.
Пришелец толкнул следующую дверь и очутился в крошечной приемной,
битком набитой народом. Тут царила секретарша Лидочка.
Ее милое, а порой и живое личико застыло сейчас в надменной монаршей
неприступности; в лицо ее вглядывались все, как в книгу судеб. Ей
заискивающе улыбались, ей делали подарки. И она все с тем же невозмутимым и
высокомерным видом небрежно совала в ящик стола коробки конфет, духи и
прочую мелочь, которую подносили ей, воровато озираясь, трепещущие
подданные.
Бывалый читатель уже догадался, что у председателя горсовета был
приемный день. И большая часть горожан, толпящихся здесь и с подозрением
рассматривающих возможных конкурентов, пришла сюда по квартирному вопросу.
На втиснувшегося Пришельца недовольно покосились; так смотрят на
чересчур энергичного пассажира, влезшего в переполненный общий вагон.
А Никодим Осипович все еще не принимал. Мучительно наморщив высокое
чело, корпел он над очередным циркуляром сверху. Раскачиваясь от отчаяния,
председатель предпринимал безуспешные попытки понять смысл очередного
циркуляра. В нем говорилось следующее: "При исполнении распоряжений от
20.09.68 под ь 384/5 имеются нарушения инструкции ь 23 от 5.03.72 г. в той
ее части, действие которой узаконено постановлением по данному вопросу от
3. 09. 74 г., п.5, 2, в котором..."
Дойдя до этого места, председатель выдыхался и, жалобно застонав,
начинал сначала.
Убедившись окончательно, что данная бюрократическая высота не для
него, он повел вокруг себя очами, налитыми кровью и повелел секретарше
впускать.
Был Никодим Осипович человеком еще не старым, телосложения могучего,
нрава крутого, неустрашимого. Ничего не боялся сей многомудрый муж, кроме
хитроумных распоряжений вышестоящих инстанций. Он в одиночку ходил на
самого свирепого посетителя и неизменно выходил победителем.
- Граждане! - забеспокоился Пришелец, услышав рокот начальственного
голоса, возвещавшего о начале приема. - Пропустите меня. Пришелец я.
Посетители тут же ощетинились.
- Пропустить его!
- Как же!
- Спешу и падаю, - заухмылялся один в жеваном пиджаке с отечной
мордой. - Что он, рюмка с водкой, чтобы его пропустить?
При упоминании о рюмке с водкой рот его наполнился слюной, и последние
слова он произнес, забрызгивая соседей с головы до ног.
- Может, и взаправду гражданина надо пропустить,- съехидничала
маленькая старушенция в черном цветастом платке.- Может, он беременная.
- Все мы пришельцы, - дружно заулыбались две кругловидные женщины в
одинаковых красных кофточках и еще теснее прижались к черному дерматину
председательской двери.- Вот я, например, пришелец из дома. А ты, Ганна?
- А я из молочного магазина пришелец.
Ошеломленный Пришелец потерял дар речи, сник и пристроился в самый
конец очереди.
Председатель, разъяренный бумагами, расправлялся с посетителями умело
и скоро. Самые заядлые просители не задерживались в кабинете больше
полутора минут и вылетали оттуда красные, как из парилки, разгоряченные,
прижимая к груди своей папочку с драгоценными бумаженциями.
- Я буду жаловаться! Подумаешь, какой выискался! - выкрикивали уже в
приемной самые неукротимые.- Да я к самому...
Но трудные победы, казалось, придавали Никодиму Осиповичу новые силы,
и очередная жертва вылетала еще скорее,
Наконец баталия закончилась. Голова председателя с лихой улыбкой на
устах выглянула в приемную и весело заорала:
- Лидусик! Представляешь, в среднем минута и двадцать пять секунд?
Каково?!
- Поздравляю,- подобострастно пропела секретарша Лида.- Это личный
рекорд.
- А это кто? - Иванов заметил Пришельца, скромно сидящего в углу.
- Говорит, что он пришелец, - Лидочка недовольно кивнула в его сторону
башнеподобной прической, - а документов предъявлять не желает.
- Ну давай, пришелец, заходи! - весело рявкнул председатель,
умиротворенный полной и окончательной победой, - Надеюсь, не по
квартирному?
Пришелец недоумевающе посмотрел на Иванова.
- Ладно, ладно, - махнул на него рукой председатель.- Заходи. Это я
пошутил так.
Лидочка дисциплинированно хихикнула и в очередной раз переложила
бумаги с места на место.
Пришелец вошел в кабинет и сел напротив председателя в неудобное
казенное кресло.
- Ну, рассказывайте, что вас привело ко мне? - доброжелательно спросил
председатель, к которому вернулось хорошее настроение. Огромные кулаки его,
теперь спокойно лежащие на поверхности стола, не напоминали более
устрашающие стенобитные орудия древности, а казались естественной
принадлежностью мебели.
- У меня произошла поломка, - сказал-прозвенел Пришелец, бесстрашно
глядя прозрачным взором в мутно-желтые глаза председателя. - Не могли бы
вы...
- Нет, дорогой товарищ. Не мог бы.- Председатель встал и широко развел
руками.- Чего нет, того нет. Ремонтом и горюче-смазочными материалами ведаю
не я, а комбинат коммунальных предприятий. Лично у меня нет ничего.
Иванов был доволен, что на сей раз отказать удалось, покривив душой
самую малость. Не покривил даже - умолчал о том, что сам-то комбинат тоже
находится в подчинении у него.
- Вам ясно? По поводу ремонта обращайтесь в ККП. Вот если бы вам
понадобилось жилье на время...- Голос Иванова рокотал доверительно, почти
интимно. - В этом вопросе я бы мог вам помочь. Однако я понимаю всю
нелепость моего предложения: зачем инопланетному существу жилплощадь?
Ха-ха-ха!
Никодим Осипович любил, когда душевную широту и щедрость можно было
продемонстрировать, как он любил говорить, "на дурнячок", ничего
существенного не теряя и не связывая себя обещаниями.
- Жилплощадь? - переспросил Пришелец.- То есть помещение в котором
живут? Что ж, пожалуй. Пока корабль не отремонтирую, надо где-то жить.
Председатель перестал улыбаться. Помрачнел. Сел в кресло.
- Такие дела, - сказал он, отводя глаза, и губы сложил, будто сжал их
пинцетом.
"Вот змей, вот сукин сын, - подумал он с раздражением о пришельце. -
Обошел! Уел! А притворялся интеллигентом прозрачным и безобидным. Улыбался
робко. Впрочем, черт их, пришельцев, разберет. Может, улыбка такая на ихних
лицах - сплошное издевательство над вышестоящим начальством?"
- Жилье... Да... Это сложный вопрос... - мычал между тем он. - Это
надо обдумать, покумекать. - Председатель пытался придумать, как бы
половчее оставить Пришельца с носом.
Наконец взор его прояснился, и он, скрывая в кулаке лукавую усмешку,
спросил:
- Удостоверение личности есть у вас какое-нибудь? Проживание надо
оформить и зарегистрировать.
- Удостоверение личности? - не понял Пришелец.- Что это такое?
- Это документ, удостоверяющий, что вы - это вы. Что вы - это не он,
не пятый, не десятый, а именно вы. Пришелец немало удивился этим словам.
- Но я - это я, всегда только я. И иным быть не могу. Зачем же это
удостоверять?
Иванов в душе возликовал: кажется, удалось загнать пришельца на
скользкое.
- Нет, нет,- сухо и неподкупно сказал он, придав лицу официальное
выражение.- Без документа нельзя. Без документа ничем вам не смогу помочь.
Хотел бы, да не могу. Порядок такой. Закон. А я подчиняюсь законам в первую
очередь.
- Допустим, - мягко согласился Пришелец и задал, казалось бы,
бессмысленный вопрос: - А во вторую? - и посмотрел почему-то на правую руку
Иванова.
Председатель тоже посмотрел на руку и, неизвестно почему смутившись,
спрятал ее в карман пиджака.
Пришелец перевел задумчивый взгляд на ту часть крышки стола, под
которой находился ящик. "Ни черта он там не увидит, - стал успокаивать себя
Иванов, непроизвольно сжав зубы. - Бумажки даже рентген не обнаружит".
Но все же нервы у Никодима Осиповича не выдержали, и он попытался
перевести разговор на более безобидную почву.
- Вот, - сказал председатель, доставая из кармана красную книжку. -
Вот это - паспорт. Он удостоверяет личность. Вам надо иметь точно такой,
чтобы мы могли удостоверить конкретно вашу личность и чтобы мы имели где
поставить штамп о прописке. Нету паспорта - нету прописки. Нету прописки -
нету жилья. Ясно?
Пришелец осторожно взял из рук председателя паспорт, полистал его и
кротко изумился:
- И все?
Обескураженный председатель кивнул и, немного подумав, осторожно
сказал:
- Для начала - все. А дальше - посмотрим.
- Паспорт... - Пришелец еще раз перелистал книжицу, повертел ее в
руках.
Тень улыбки скользнула по лику инопланетянина, и через мгновение он
держал в руках еще один, неизвестно откуда взявшийся паспорт.
Иванов с опаской взял его, раскрыл и, повеселев, улыбнулся.
- Вы ничего не поняли. Этот паспорт - точная копия моего. Вот
посмотрите: и фамилия моя стоит. И-ва-нов. А вам надо иметь свой личный
паспорт со своей личной фамилией. Какая ваша фамилия, например?
- У меня нет фамилии, - ответил инопланетянин. Тон его был спокоен,
лицо безмятежно, и это покорежило председателя. Разве так должен вести себя
посетитель, у которого не то что паспорта - фамилии нет?! У самых
закоренелых преступников фамилия есть, случается и не одна. А у него нет
вообще!
- Без фамилии нельзя,- наставительно заметил он и принялся
втолковывать чужаку, словно недоумку:- Нельзя без фамилии. Нель-зя! Вот
если вы что-нибудь или кого-нибудь? Как вас тогда найти?
- Не понимаю.
- Что тут не понять?! Говорю открытым текстом: если вы что-нибудь
своруете, где вас искать и как вас искать без паспорта?
- У нас не воруют.
- Хорошо, пускай не воруют, хоть я и не верю в это. Без этого не
бывает. Ну, хорошо, пусть не воруют. Это ваши личные дела - я в них не
мешаюсь. Ну, а если премию надо кому-нибудь за хорошую работу дать? Как
тогда? Кому ее выписывать?
- У нас нет премий. Лучшая награда для работающего - достижение
намеченной цели.
В самом начале разговора, заметив рентгеновский взгляд пришельца,
направленный на ящик стола, Никодим Осипович пройдошистым нутром своим
почуял, что его карта бита. Однако отказаться полностью от возможности
покуражиться над пришельцем, который все-таки был посетителем, не мог.
Но притомил его пришелец неожиданными словами своими, и решил
председатель подвести черту.
- Не будем влезать в дебри. Короче: фамилию надо. Вот вы - пришелец.
Пусть фамилия ваша будет Пришельцев. Имя, отчество, скажем, Иван Иванович.
Лады?
- Хорошо,- согласился пришелец, и паспортные данные тут же чудесным
образом изменились.
- Сейчас вы пойдете в паспортный стол. Начальнику я позвоню, и вам
штампонут прописку. Жить будете пока по Второй Ореховке, двадцать пять.
Несколько месяцев назад там померла баба Тодоска. Наследников нет, дом
пустует. Вот и заселяйтесь. Живите покуда.
- Спасибо.
Они обменялись рукопожатиями, и председатель чуть не вскрикнул от
неожиданности. Рука необычного посетителя была горячей. Не настолько, чтобы
обжечься, но... "Градусов пятьдесят будет. А то и все шестьдесят,- решил
про себя Иванов.- Интересно, где они водятся, такие горячие. У них там,
наверное, и отопительный сезон можно начинать на месяц-другой позже".
- Прилетели-то вы откуда?
- Из созвездия Гончих Псов.
- Ас какого именно, если не секрет?
- Что с какого?
- С Пса какого?
- С третьего, если считать с края, - без улыбки пояснил Пришелец и
направился к двери.
-- Когда будете улетать, не забудьте выписаться!- суетливо крикнул ему
вдогонку председатель, почувствовав, что только что сморозил какую-то
отменную глупость, делая судорожную попытку вернуть преимущество.
3
Двор казался Мальчику огромным. Это был целый мир. Загадочный.
Прекрасный. Наполненный не меньше, чем тропический лес, жизнью бесчисленных
своих обитателей: насекомых, животных, птиц.
За домом, в углу, образуемом двумя ветхими заборами, сходящимися
клином, в зарослях сливняка, водились мелкие зеленоватые пичужки -
желанная, но нечастая добыча кота Василия. В другом конце двора, за сараем,
на верхушке подсыхающей акации, устроил
