бросал быстрый взгляд в правый верхний угол в поисках некролога. Если

некролог был, он прочитывал его в два приема: первый раз стремительно

проглатывал соблазнительный текст, а второй раз читал медленно, смакуя.

Некрологи почему-то неодолимо притягивали его. Как-то, размышляя об этом,

он пришел к выводу, что ему нравится в них их воспитательный момент и что

лично он при всем своем прилежании не сможет наказать и воспитать, как она

- неумолимая и вездесущая.

Мысль написать анонимное письмо на странную компанию Пришельца

Доброжелатель лелеял давно. Но, как подсказывала ему профессиональная

добросовестность, прежде чем написать, нужно ознакомиться со всем на месте.

И Доброжелатель решил навестить каждого из них под предлогом страхования

жизни и имущества.

Первым он посетил Пришельца. Тот сидел во дворе на складном стульчике,

согнувшись чуть ли не пополам и положив подбородок на острые колени. Он,

как всегда, предавался размышлениям, и голубоватые веки его были

полуприкрыты.

"Неизвестны мысли неизвестного существа!" - озабоченно подумал

Доброжелатель и поспешил прервать их.

- Страховать жизнь будем? - весело и громко спросил он.

Веки у Пришельца дрогнули.

- Что? - спросил он, открывая глаза - Страховать жизнь? Но у меня нет

жизни.

- Что? - в свою очередь спросил Доброжелатель и присел на скамейку,

чтобы унять дрожь в ногах.- У вас нет жизни?

В груди его сладко заныло, голова пошла веселым кругом. Не говорят

так, как сказал Пришелец. Нельзя так говорить! Ох! Нехорошо это! Ведь это

же страшная цепочка получается: у него нет жизни... У нас нет жизни... А

дальше еще хуже, еще страшнее! И если промолчать - конец! Тогда он -

соучастник!

Доброжелатель чувствовал себя так, как когда-то над головокружительной

пропастью в "Ласточкином гнезде" в Ялте. Небытие - в обыденной жизни

абстрактное и далекое - приобретало реальную тяжелую силу, и перильца,

отделяющие от него человека, казались такими хрупкими, такими ненадежными.

И жутко ворочалось на дне сознания навязчивое желание слегка напрячь мышцы

и, перевалившись, броситься вниз с криком беспредельного ужаса и сладкого

восторга.

Испугавшись того неведомого, что так неожиданно дало знать о себе, он

отшатнулся от перил и поспешил уйти. Зачем искушать себя понапрасну, зачем

рисковать без нужды?

Так и теперь. Молчать рискованно. Это чревато. Лучше написать куда

надо. В конце концов - это его долг. Святой, можно сказать, долг.

Однако беседу нужно было продолжать, и Доброжелатель спросил, с

усилием выталкивая слова.

- В каком смысле... нет жизни?

- В двух словах это объяснить трудно. У вас, землян, нет

соответствующих понятий. Дело в том, что в случае так называемой первой

смерти моя жизнедеятельность не прекращается вовсе, а переходит на

качественно иной уровень, где морфологические структуры, обеспечивающие

перманентность функций, имеют под собой физически иной субстрат. Не на

уровне молекул, а на кварк-глюонном. Поэтому, сказав, что у меня нет жизни,

я имел ввиду, что моя жизнедеятельность отличается от вашей. У меня нет

жизни в вашем, земном, понимании. Ясно?

- Ясно!- побагровев, ответил Доброжелатель, решив, что инопланетный

умник издевается над ним.- Религию, значит, проповедуете. Опиум для народа.

Какая может быть жизнь после смерти? Тот свет пропагандируете. Умными

словечками прикрываетесь...

- Вы, кажется, пришли по вопросу страхования? - сонно полюбопытствовал

Пришелец, не обращая ровно никакого внимания на тон гостя.

Доброжелатель, задохнувшийся от бешенства, ничего не смог сказать, и

Пришелец, не дождавшись ответа, зевнул и закрыл глаза.

Доброжелатель как ошпаренный выскочил за калитку и, прежде чем

остановиться, почему то пробежал около десяти метров довольно бодрой рысью.

Следующего, кого он посетил, был Садовник.

Садовник, как и все в городе, хорошо знал Доброжелателя. Однако,

увидев, что тот - запыленный и угрюмый - остановился у его калитки, не смог

подавить в себе привычного гостеприимства.

- Пожалуйста, пожалуйста,- засуетился он,- входите. Нет, нет! Не туда.

Вот сюда. В беседочку, в тенек. Как вам нравятся эти вьющиеся розочки? Это

роза плетистая Эксцельза. Правда, она пышнее, чем в прошлом году? А вот

эта, вы только взгляните,- роза Кордес Зондермельдунг. Красавица! Химикатов

я не признаю, но обрезку делаю. И профилактическую, и прореживающую, и

формирующую. Тля? Да разве это тля?! Это так, пустяки! Зато экологическое

равновесие сохраняется...

- Экологическое равновесие? - снова услышав мудреные слова,

Доброжелатель стал багроветь.

- Ну да, экологическое равновесие,- затараторил Садовник, улыбаясь и

размахивая руками.- Это когда все в природе, благодаря своим же ресурсам,

находясь в антагонистических и симбиотических отношениях друг с другом, в

итоге живет и процветает...

- И тля процветает? И колорадские жуки? - грубо оборвал его

Доброжелатель.

- И тля, и жуки, и ежи, и ужи - все, всем есть место под солнцем, все

живое имеет право на жизнь, - с тихим радостным смехом согласился Садовник.

Доброжелатель, накаляясь, встал на ноги. Соблюдая правила приличия,

вслед за гостем встал Садовник.

- А ты хоть знаешь, что снаружи за твоим забором делается? Не знаешь?

А за забором нечисть всякую бьют, чтобы человеку жить не мешала. Человек,

он ведь тоже имеет право на жизнь. Изобретают против нечисти с каждым годом

все более сильные яды, потому что она приспосабливается и старые ее уже не

берут. Идет борьба не на жизнь, а на смерть. И тут появляешься ты - добрый

человек. И у тебя всякая зараза и гадость находит убежище. Тут она

преспокойно набирает силу, множится. А потом выходит в свет и творит

подлости пуще прежнего,- и закончил с невыразимым презрением:- Все зло на

земле от добрых людей.

К Охотнику Доброжелатель пришел только по привычке доводить дело до

конца, не ожидая услышать что-нибудь дельное от представителя этой

диковинной компании опасных чудаков.

Вечером Доброжелатель положил перед собой пачку белой бумаги, вставил

в ручку новый стержень и задумался, распластав взгляд на тусклом обойном

рисунке. Ясно было, что в лоб этих нарушителей спокойствия не возьмешь.

Явного состава преступления в их действиях нет. Следовательно, надо его

измыслить. Для пользы дела. Как известно, цель оправдывает средства. А в

данном случае, как глубоко был убежден Доброжелатель, цель имелась

наиблагороднейшая, а именно: обезопасить жителей от тлетворного влияния

беспочвенных фантазий.

Доброжелатель долго сидел над чистым листом бумаги, но вдохновение все

не приходило. Вы ведь знаете, читатель, что у каждого писателя вдохновение

чаще всего приходит в определенной обстановке или при воздействии каких-то

определенных, зачастую довольно странных факторов. Одни творили, лишь

напившись крепчайшего кофе, другие нюхали гнилые яблоки, третьи совали ноги

в тазик с холодной водой, четвертые могли написать нечто стоящее, лишь

облачившись в нарядный костюм, пятые... Впрочем достаточно...

Нашему герою для творчества нужно было нечто иное, скромное и простое.

Убедившись, что на этот раз вдохновение само не придет, Доброжелатель

повздыхал и, открыв ящик стола, достал оттуда черный пластмассовый

чернильный прибор. Такие чернильницы даже сейчас можно встретить в почтовых

отделениях и некоторых официальных учреждениях. Писать обычным пером,

поминутно макая его в чернильницу, намного неудобнее, но зато все это

стимулировало творческое воображение Доброжелателя безотказно.

Он стер специальной тряпочкой остатки засохших чернил с пера,

сладострастно содрогнувшись, макнул его в чернильницу, и тут к нему

подползла его специфическая муза. Откуда ни возьмись появились "всем

известные факты", полились на бумагу слова "искреннего возмущения

общественности" и завершилось письмо настоятельным требованием "решительным

образом пресечь вышеуказанные безобразия". В тот же вечер анонимка была

переписана набело, запечатана в конверт, а рано утром плодовитый автор

вбросил свое очередное детище в ближайший почтовый ящик.

Дело было сделано. Оставалось только ждать "реагирования".

12

Председатель горсовета Никодим Осипович Иванов, прожив в городке

больше десятка лет, почти перестал удивляться творившимся здесь

удивительным непорядкам. Но сейчас, думая о том, как более правильно,

по-деловому сформулировать распоряжение, он недоуменно пожимал плечами,

мучительно морщил лоб и вздымал брози. Интересно, как бы среагировал на эти

события человек свежий, непривычный? Это же надо: автобус летает. И не

потому вовсе, что в нем для этого специальные технические штуковины

установлены, а потому, что погода хорошая, настроение у пассажиров и

водителя хорошее. Вот и порхает тяжеленный автобус от остановки к

остановке, словно бабочка. И не дым валит из его выхлопных труб, а исходят

ароматы роз, ландышей и прочая благоухающая чертовщина. Нет, дело это надо

пресечь в корне! А если кто вывалится из окна? А если еще какая

непредвиденная случайность? Кто отвечать будет?

Он взял ручку и стал писать: "Имеют место быть отдельные полеты

автобусов над городом, что создает повышенную опасность для рейсов

гражданской авиации, в смысле кукурузника,- он с удовлетворением перечитал

написанное, похвалил себя за тонкость формулировки и красоту стиля и

закончил: "Полеты автобусов впредь прекратить до оборудования их

приспособлениями против вываливания пассажиров на землю, а также до

окончательного согласования расписания рейсов автобусов и самолетов".

Тут в кабинет вошла секретарша с распечатанным конвертом в руках.

- Что, Лидусик? - вскинул на нее затуманенные очи председатель.

Секретарша брезгливо поджала напомаженные губы и, сверкнув маникюром,

двумя пальчиками подала ему конверт.

- Анонимка. От Доброжелателя. На Пришельца и его компанию.

- Да,- промычал Никодим Осипович, отрываясь от бумаг.- Он может хлопот

доставить. Ну ладно, пошли кого-нибудь за Пришельцем. Пусть соберет своих

друзей - и сюда, в тринадцатый кабинет. Поручи Николаю с ними побеседовать.

Вот так и случилось, что ближе к концу знойного июльского дня, когда

солнце, раскалив городок, все стремительнее катилось вниз к горизонту, в

комнате номер тринадцать, окна которой выходили прямо на улицу Хорогодскую,

собрались известные нам лица. Они ждали в томительной духоте и то

недоуменно поглядывали друг на друга, то бесцельно посматривали в окно. Там

по улице возвращались с пляжной Мекки слегка утомленные, розоволицые, с

облупившимися носами отдыхающие: в беленьких картузиках на голове, в

цветных рубахах, фривольно завязанных узлом на голом животе. В комнату

через узкую форточку доносился их веселый смех и оживленный говор. Слыша

это, собравшиеся тоскливо вздыхали.

К счастью, ожидание их не было долгим. Инструктор Николай - веселый

молодой человек с пышной шевелюрой - быстро вошел в комнату, подмигнул

взволновавшейся компании и, бегло взглянув на часы, бодро заявил:

- Не волнуйтесь. Анонимка, конечно, идиотская. Но, сами понимаете,

объяснительную каждому из вас придется написать. Формальность, конечно,

но...

- О чем эта мерзость? - не сдержался Садовник. Николай пожал плечами.

- Ерунда какая-то. Вы, Садовник, обвиняетесь в том, что выращиваете

рассаду опиума. О Пришельце сказано, что он опасен в пожарном отношении,

так как и здоровый очень горяч, а если заболеет, то в прямом смысле слова

огнем пылает...

Присутствующие с безмолвным удивлением внимали плоду болезненной

фантазии Доброжелателя, и никто не замечал, что в полуоткрытую дверь зорко

и враждебно вглядывается чей-то глаз.

- ...Охотник обвиняется в браконьерстве. А ты, Мальчик, в хулиганском

поведении - у дряхлых старушек сетки с хлебом выдираешь у магазина, котам

глаза выколупываешь...

Охотник ерзал на стуле, непривычно свирепо посверкивал глазами и

причитал:

- Ладно, пусть о нас, взрослых. Хоть и это как-то... не совсем. Но

зачем и Мальчика впутывать? Отвратительно! Ужасно! Не кровожаден я, но...

Если бы встретил сейчас Доброжелателя, и ружье под рукой было, то...

Пришелец, болезненно сморщившись, прислушивался к разговорам, и вены

на его тонкой птичьей шее ритмично вздувались.

- Не человеческая психология,- бормотал он сам себе.- Нет, не

человеческая.

- Обо мне, что этот подлец накарлякал? - мрачно поинтересовался Мастер

Золотые Руки и выложил на стол огромные кулаки свои.

- Что вы тайно мастерите самогонные аппараты и втридорога продаете их

населению.

- Я? Самогонные аппараты?! - только и смог Мастер, что в крайнем

изумлении повторить подлые слова анонимки. Столь бесстыдная ложь поразила

его в самое сердце - кулаки бессильно расслабились, поникла могучая голова.

- Да не волнуйтесь вы, мы и сами, конечно, понимаем, что все это

выеденного яйца не стоит. Но порядок есть порядок, и по данному

вышеизложенному вопросу каждый из вас должен предоставить объяснительную.-

Он еще раз взглянул на часы и со вздохом облегчения закончил: - Вот это и

все. Объяснительные сдадите секретарю.

Глаз за дверью взблеснул, как уголь, послышалось глухое, словно

собачье, ворчание. И вдруг черная туча стала вползать в дверную щель,

окутывая людей непроглядной тьмой.

- Как это "все"? - возопил из тьмы чей-то зловещий голос.- Почему

"выеденного яйца не стоит"? Прежде надлежит тщательно проверить все факты,

указанные в письме!

Люди, слушая, будто оцепенели, будто сковал их невидимыми цепями этот

голос - странно знакомый, заполняющий все естество тоскливым беспокойством.

Лица у всех окаменели, потускнели взоры, и сам мозг, казалось, оцепенел,

пораженный ядом гнусных звуков, непостижимым образом сложившихся в

человеческую речь.

Тут тьма потихоньку рассеялась, и стало видно стоящего в центре

комнаты разъяренного Доброжелателя. Его седые волосы были растрепаны, а

полную физиономию ежесекундно искажала гримаса гнева и ненависти. Губы

старого пасквилянта дергались, обнажая верхние зубы - острые и большие, как

у крысы.

- Все вы сами себя погубите, бестолковые,- визжал Доброжелатель.- А

ты, Мальчик, ты - источник всех вышеназванных бед! Из-за твоего проклятого

воображения все чудеса и нелепости происходят. Какую глупость ни

придумаешь, все сбывается!

Тут в окно постучала тонкая загорелая рука и заглянула премиленькая

девичья мордашка. И враз злые чары рассеялись, спало оцепенение, все

задвигались, заговорили. Николай расправил широкие плечи, взгляд его

приобрел прежнюю ясность.

- Ты что это тут делаешь?! - гаркнул он на Доброжелателя с лихой

угрозой.- Ты разве забыл о постановлении запрещающем колдовство в

общественных местах и государственных учреждениях?

Доброжелатель тоненько и противно захихикал.

- Нетушки, нетушки! Не шейте мне нарушения. Ни одна судебно-колдовская

экспертиза ничего не покажет. Это точно. От страха вы оцепенели. От страха!

Ха-ха-ха!

- Жирная крыса,- содрогаясь от негодования и отвращения проговорил

Мальчик.- Отвратительная крыса! - Голос его креп.- Если я взаправду могу

творить чудеса, то ты сейчас превратишься в настоящую крысу. Человеком ты

стал по ошибке. Крыса, стань крысой!

Последние слова он произнес с такой силой, что звоном отозвались

оконные стекла. Что-то ослепительно ярко засверкало, словно заходящее

солнце снова в полную силу ударило в комнату своими лучами. Взгляд Мальчика

приобрел острый блеск штормовой волны. И тут лицо Доброжелателя,

оцепеневшего от ужаса, стало стремительно вытягиваться, превращаясь в

крысиную морду, руки стали лапками, покрытыми короткой серой, словно

седоватой, шерсткой. Доброжелатель зашатался и, не в силах более держаться

на ногах, упал на колени. Но и на коленях долго стоять было нельзя, и он

наклонялся - опускался все ниже.

Доброжелатель уже не мог говорить, но глаза его смотрели на Мальчика

со странной мольбой и нечеловеческой мукой.

И Мальчик не выдержал. Он отвернулся и сказал тихо:

- Крыса, стань снова человеком. Конечно, насколько это возможно для

тебя.

Не прошло и нескольких секунд, как Доброжелатель, принявший прежний

облик, прочно стоял на ногах.

Отряхивая колени, он высокомерно оглядел присутствующих и, с

невыразимым презрением глядя на Мальчика, заявил:

- Не смог наказать. Значить, не за что. Правда, она всегда победит.

И ушел, нарочито громко хлопнув дверью.

- Ну и ну!- изумился Николай и последовал за Доброжелателем, толкнув

дверь могучей дланью.

За дверью что-то с шумом рухнуло, раздался болезненный возглас, затем

ругательство. Оттеснив Николая, в дверь ворвался Доброжелатель. Свирепо

вращая глазами и потирая голову, он прокричал срывающимся фальцетом:

- Недолго тебе, Мальчик, тешиться осталось. Завтра шестнадцать

исполняется. У меня все записано! Никаких чудес с завтрашнего дня творить

не сможешь, И городок этот паршивый станет, как все другие паршивые

городки, скучным и пыльным. И увидишь, какая жизнь на самом деле, а не

какой ты ее себе выдумал. Попробуй-ка пожить теперь без чудес, как все

нормальные люди!

Сказав это, он исчез за дверью, как дурной сон.

Мальчик растерянно огляделся.

- Это правда?

Ответа не было.

- Ну, скажите, пожалуйста, это правда? - Голос Мальчика дрожал.- Вы же

не можете меня обмануть, вы же никогда не обманывали меня. Садовник?

- Видишь ли, дорогой наш Мальчик...

- Мастер Золотые Руки, вы...

- Понимаешь, Мальчик, тут дело такого рода...

- Охотник?..

- Ну, что я тебе скажу, Мальчик? Жалко мне тебя...

- Спасибо... друзья... мне ясно,- сказал Мальчик сдавленным голосом.

Он помолчал и, отдышавшись, закончил:

- Я должен уйти. Мне нужно побыть одному, чтобы переварить это.

Он шел, сам не зная куда, и опомнился, очутившись возле дома

Пришельца. И тут он понял, зачем ноги принесли его сюда. Теперь он знал,

что ему надо делать. Мальчик решительно откинул калитку, быстрым шагом

подошел к ракете и по стремянке забрался наверх. Тут, на верхотуре, он

ненадолго потерял уверенность и обернулся. Зеленые веселые дворики,

ухоженные домики, давно некрашенная, проржавевшая в одном месте крыша дома

Пришельца, наклонившийся скворечник на высохшей почерневшей груше,

аккуратная грядочка лука во дворе бабы Федосии. Все увидеть, все запомнить.

Может, все это видит он в последний раз.

Поймав себя на жалостливой мысли, Мальчик решительно шагнул внутрь и

хорошо знакомой дорогой направился в рубку. Там он немедля втиснулся в

узкое, рассчитанное на Пришельца, кресло. Все пространство перед ним

занимал огромный зеленоватый пульт, пока еще безжизненный и тусклый.

Необычен был вид рубки: не имела она ни органов контроля, ни органов

управления. Только вот этот огромный экран да маленький красный рычажок в

стенке справа под экраном на расстоянии вытянутой руки. И Мальчик вряд ли

решился на свой поступок, если бы не запомнил хорошенько один из разговоров

с Пришельцем.

- Это правда, что я ничего не смыслю в технике,- говорил он, и улыбка

его то появлялась, то гасла в самые неожиданные моменты.- Да и не нужно

знать все досконально. Основные принципы - может быть. Практически для

полета мне надо знать чрезвычайно мало. Почти ничего. Так и должно быть,

ведь техника, с одной стороны, все усложняет, а с другой стороны изыскивает

способы, чтобы управление ею стало максимально простым. Так и в моем

корабле. В нем нет многочисленных кнопок и рычагов. Есть один-единственный

рычажок. Его надо перевести на одно деление вправо - все остальное сделает

машина. Пилоту надо только представить место, куда бы он хотел полететь.

Правда, это не так уж просто, как кажется. Необходимо очень мощное,

тренированное воображение. Подавляющее большинство землян на моем корабле

не смогло бы даже от Земли оторваться. Для полета необходима максимальная

сосредоточенность. Малейшая небрежность - и ты окажешься за миллионы

световых лет от того места, в которое хотел попасть.

Мальчик как завороженный смотрел на рычажок и думал: "Куда полететь?

Может, к гигантской звезде Бе-тельгейзе или к сверхплотной звезде Кейпера,

что в созвездии Кассиопеи? Или на планету Руна, окутанную многоцветным

сиянием вечных радуг? На Руну, по нежно-зеленым беспредельным лугам которой

бродят стада кротких и изящных марелей? Туда, где голова по утрам кружится

от аромата пробуждающихся цветов, а в ушах звенит от пения многочисленных

птиц? Или..."

Рука Мальчика машинально передвинула рычажок, и корабль, заурчав,

легко оторвался от земли и вдруг бесследно исчез в ясном небе, как исчезает

облачко пара. И на месте, где стояла ракета, остался четкий светлый круг

пяти метров в диаметре, из-за постоянной тени поросший бледно-зеленой

стелющейся травой.

Не прошло и часа, как Таисия Ивановна, находящаяся на дежурстве,

узнала о случившемся. Она примчалась ко двору Пришельца на выцветшем

зеленом уазике "скорой помощи". Машина, дико взвизгнув тормозами, клюнула

носом и остановилась, как вкопанная.

Тучная фельдшерица выпорхнула из кабины и трусцой направилась к

Пришельцу, который флегматично ковырял носком черного потерявшего форму

.ботинка землю в том месте, где недавно стояла ракета.

- Где он? - возопила тетка беглеца.- Где мой воспитанник, мое чадо,

моя опора в старости? Почему никто не предусмотрел, не остановил, не

удержал, не отсоветовал, не пресек, в конце концов. На какую звездочку

смотреть мне теперь вечерами и плакать горячими, то есть горючими, я хочу

сказать, слезами? Вижу, вижу, что теперь мне только и осталось в жизни, что